Индустрия джаза в Америке:
рецензия Владимира Фейертага

журнал "Джаз.Ру", #6-2008

КИРИЛЛ МОШКОВ
«Индустрия джаза в Америке»
Планета Музыки, Санкт-Петербург
512 стр.
Твёрдый переплёт

* * * * *

Я читал «Индустрию джаза в Америке» дважды — первый раз в компьютере, второй раз уже как выпущенную книгу. Первый раз текст мне показался скучным. Тогда я обратил внимание на то, что каждый интервьюируемый кулик хвалит свое болото, да и вопросы ко всем примерно одинаковы. Но, прочитав книгу вторично, я испытал огромное наслаждение. Все интересно — и статистика, и система образования, и биографии джазовых энтузиастов, и устремлённость в будущее, и знание прошлого. Автор хорошо выстроил (стратифицировал) материал, поместил немало точных сносок и, на мой взгляд, завоевал право в российском джазоведении стать первым специалистом по современному американскому джазу. Я сразу же прикинул — каждая глава может стать кандидатской диссертацией (допустим, «История джазовой публицистики на примере журнала DownBeat), а вся книга, пожалуй, потянет и на докторскую. Разумеется, если Кирилл Мошков захочет подгонять свою красноречивую беллетристику под академическую монотонность.

Ах, как мы, старшее поколение российских (советских) джазменов, восхищались Америкой, слушая «Час джаза» Уиллиса Коновера или десятки раз пересматривая «Серенаду Солнечной долины»! Нам было никак не развернуться в тисках комсомольской цензуры, а там, в Америке — полная свобода (например, мы же не знали о деятельности Петрилло). А отсюда и наши жертвы — убежавшие в джазовое небытие Берукштис и Мидный, Высоцкий, Герасимов, Пономарёв (только последнему и повезло)… Кто ж мог догадаться, что и в Штатах джазу не всегда уютно, что термин «недофинансирование» существует и за океаном? Но мы безумно любили эту музыку и ещё долго по инерции считали Соединенные Штаты раем для джазменов. Зато теперь Кирилл Мошков разъяснил нам про Америку абсолютно всё. Популярно и аргументированно, цифрами и фактами, рассказами от первых лиц («лошадь сама сказала»). И нельзя не поверить Полу Вертико, что «в музыке слава и богатство достаются невероятно удачливым, которых, может, полпроцента или около того. Но зато здесь творческая личность получает массу радости».

Главные достоинства книги — хорошее знание Америки. И читать её интересно, прежде всего, самим джазовым музыкантам, и фэнам, хотя бы средне знающим английский (иначе надо будет гадать, кто такие колумнисты, эндорсеры или фрилэнсеры). Но позволим автору использовать всю мощь собственной эрудиции, составляющими которой являются как знание рока, джаза, техники звукозаписи, работы СМИ (включая всемирную Сеть), так и свободное владение американским английским. А стиль изложения? Как бы ни были интересны соображения тестируемых американцев, завлекательнее всего тексты самого Мошкова. Образно, с большой симпатией описаны города и университеты, архивы и симпозиумы (иногда с некоторой долей иронии, что мне очень близко). Не исключаю, что я лицо заинтересованное, потому что бывал в этой стране и лично знаком со многими персонажами — и с Джорджем Авакяном, и с Майклом Трэйси, с Теренсом Рипмастером и с Уэйном Ноусом. Но и те, кто ещё не доехал до Штатов, станут после прочтения книги Мошкова более сведущи и в географии , и в истории (даже в истории самого джаза, которая фрагментарно, но абсолютно точно представлена в разных частях этого труда).

Конечно, автор не скрывает, что его симпатии на стороне новой импровизационной музыки, рок-энергетики и новейших технологий, которые сегодня являются частью джазового бытия (хотим мы этого или не хотим). Заметим, что больше всего внимания уделено клубу Knitting Factory, Майклу Дорфу и Джону Зорну. Я бы удивился, если бы в число интервьюируемых попали весьма раскрученный Скотт Хэмилтон или признанный нью-йоркский лидер Уинтон Марсалис. Автор снисходительно отнесся к бормотаниям Джо Сигала и Джорджа Авакяна, что времена нынче не те, гениев нет, да и музыка кончилась. И это его право — право нового поколения (тридцати- и сорокалетних людей) называть джазом то, что звучит сегодня, отражая новое понимание индивидуальной свободы, художественной инициативы и движение к новому, неизведанному.

Никто ещё не отменял, что джаз стоит «на трех китах» — импровизационности, индивидуализированном звучании (sound) и ритмической энергетике, чаще всего обозначаемой термином «свинг». Но давайте откроем глаза и уши — сегодня во всем мире полно джазовых фестивалей, где свинга и в помине нет. Играют исполнители народной музыки, бывшие рокеры, новые блюзмены. Но всё это называется джазом. Я убеждён, что бороться за чистоту какого-либо стиля и за узкое значение термина — дело бесполезное. А в книге, кстати, отмечено, что американские молодые люди играют и свинг, и бибоп в учебных составах, изучают гигантов прошлого века и в нужный момент могут стать лицедеями и вполне прилично сыграть так называемую джазовую классику. Но их личные творческие порывы заряжены новыми звуками, новыми ритмами, Да и интонационный словарь у них другой.

Согласимся с ещё одним тезисом — «о джазе можно писать и говорить очень много. И все равно останется что-то недосказанным». Но книга Кирилла Мошкова вышла в нужное время и в нужном месте. Теперь мы знаем, как живется этой музыке там, на её исторической родине. И спасибо за это автору, пусть даже спутавшему Лестера Янга с Коулменом Хокинсом (все-таки «През» — это Янг) и назвавшему Эдди Кондона трубачом, хотя он играл только на гитаре. Мне могут не нравится некоторые выражения (как, например, «для нас это было обидно»), я удивлён, что в главе «Радио и пресса» не упомянуты лекции Леонарда Бернстайна о джазе по национальному телевидению (1956), спорны и некоторые написания имён, но я высоко ценю редкое сочетание аналитика, критика, филолога и искусствоведа в одном человеке. Все действия Мошкова (редактирование журнала и интернет-портала, многочисленные интервью и, наконец, первая джазовая книга) — на пользу нашему трудному и увлекательному делу.

Владимир Фейертаг

Дорогой Владимир Борисович! Позвольте воспользоваться служебным положением и ответить тут же. Я глубоко признателен за тёплые слова — иногда, как мне кажется, не вполне ещё заслуженные. Что же до высказанных вами, признанным мэтром и старейшиной нашего маленького цеха, замечаний — принимаю их смиренно. Конечно, я знаю, что През — это Лестер Янг, и понимаю, что «трубачом» Кондон стал потому, что в его цитате говорилось об игре на трубе. Ошибки такого рода — это своего рода «опечатки по Фрейду». Это ещё моё счастье, что вы не сослались на «ляпы» посерьёзнее — вроде Хайнрика Шиллингера. И ведь я прекрасно знал, кто такой Иосиф Шиллингер и почему именно в его честь, а не в честь персонажа американского криминального телесериала «OZ», назван был Schillinger House в Бостоне, позднее ставший колледжем Бёркли! Но — почему-то повторил ошибку составителей юбилейного альбома о 50-летии колледжа, назвавших Шиллингера Хайнриком вместо Иосифа. Невозможно рационально объяснить, почему. Уповаю на второе издание, где этот и подобные «ляпы» обязательно будут исправлены. — Автор книги

"Индустрия джаза в Америке"

Главная страница