Но ведь и тот джаз, который мы опознаём именно как джаз, на настоящий момент в своих лучших проявлениях развился до невероятно сложного музицирования. Даже внутри того набора правил, приёмов и звучаний, который мы опознаём как джазовую идиому, для широкой массовой публики есть очень мало элементов, за которые можно уцепиться. Уровень задач, опять же, которые ставят перед собой и которые решают музыканты, очень высок, очень сложен, и опознать эти задачи как решаемые непривычным слушательским ухом трудно.
Вот пример. Это — в отличие от полиидиоматической или внеидиоматической импровизации, которую мы только что слышали — стопроцентно внутриидиоматическая джазовая импровизация сегодняшнего дня. Я, опять же, выбираю максимально экзотические, внеамериканские примеры, поэтому посмотрим ролик, снятый в городе Ярославле два года назад. За роялем — музыкант из Москвы, пианист по имени Яков Окунь, а вот ритм-секция — нью-йоркская: за барабанами — Джин Джексон, очень известный современный мэйнстримовый джазовый барабанщик, а на контрабасе — нью-йоркский контрабасист, которого зовут Борис Козлов. Он — выпускник Российской Академии музыки им. Гнесиных, который, попав в Нью-Йорк в начале 90-х годов, не просто, так сказать, довольно быстро стал своим, а, как американцы говорят, «вступил в очень большие ботинки». В Нью-Йорке оркестр Mingus Big Band, который создан для того, чтобы исполнять творческое наследие одного из крупнейших джазовых композиторов 1950-60-х годов — Чарлза Мингуса. Мингус был контрабасистом, и естественно, что роль контрабасиста в оркестре, который играет его музыку, очень велика. Так вот один из трёх контрабасистов, которые постоянно работают с этим оркестром — это наш простой московский парень Боря Козлов. Итак, трио. Борис Козлов, Джин Джексон и Яков Окунь, который играет американский джазовый стандарт «Plain Jane» на том уровне, на каком сейчас играют джазовый мэйнстрим — опять-таки на уровне далеко уже не массового понимания, не массового спроса.
Пытаясь подвести какие-то итоги того, о чём я пытался говорить на протяжении полутора часов: я затрудняюсь сказать, в каком направлении идёт развитие всей этой музыки. Скорее всего, оно идет сразу во всех этих направлениях. С одной стороны, продолжает развиваться и идиоматическая импровизация: как мы видим, никто не бросает этого дела, наоборот — в это дело каждый год приходят всё новые и новые десятки, сотни, если — в мировом масштабе — не тысячи музыкантов. С другой стороны, продолжает развиваться полиидиоматическая импровизация, и продолжает развиваться и импровизация совершенно внеидиоматическая. Поэтому завершить я хотел бы как раз примером именно внеидеоматической импровизации, где люди идут вообще не от музыкальной идиомы, а от самих базовых качеств звука, просто от тембра. Несколько лет назад мне довелось в Таллинне, столице Эстонии, наблюдать развитие очень интересного проекта. Туда привезли двух норвежских музыкантов, один из которых вообще-то трубач, а другой — вообще-то барабанщик. Одного зовут Арве Хенриксен (Arve Henriksen), другого — Терье Исунгсет (Terje Isungset). Перед ними была поставлена задача создать импровизационный музыкальный проект на основе стеклянных звучащих объектов, которые специально для их приезда изготовили мастера-стеклодувы, которые занимаются современным искусством в Таллине. Мастера придумали какие-то объекты, которые не являются музыкальными инструментами, но они звучат. Каждый из этих объектов имеет собственный тембр звучания. И вот два музыканта, каждый из которых умеет работать в нескольких идиомах, в том числе и в джазовой (у каждого из них есть записи, сделанные во вполне джазовой стилистике), на протяжении недели сидели в Таллине и работали с этими объектами, пытаясь выяснить, какой из этих объектов какой звук даёт. Вы услышите в видеоролике момент, когда они друг другу показывают: нет, возьми вот этот, он даёт более «тёмный» звук. Они дважды показали эту программу — один раз в Таллине и один раз в Норвегии, и с большим успехом. Конечно, этот проект совершенно точно нельзя назвать джазовым; тем не менее, это тоже проявление музыкальной импровизации, это тоже импровизационная музыка, которая развивается одновременно с джазом, параллельно с джазом, на основании творчества музыкантов, которые прошли и джазовую школу в том числе и даже с ней вовсе не обязательно разрывают — многие из этих музыкантов продолжают работать в самых разных идиомах, в том числе и в джазовой.
Это чисто репортажная съемка, это не концертное выступление: нас привели в студию, где Арве и Терье работали со стеклянными объектами. Потом, уже на сцене, всё это выглядело очень торжественно — черный задник, свет, который падал на эти стеклянные объекты, от чего они светились голубоватым светом, сами музыканты в чё рном — в общем, всё торжественно, печально, медленно и красиво; но на рабочем этапе это выглядело очень скромно, музыканты здесь ещё только изучают тембры, которые могут получить. В общем, вот ещё одно лицо музыкальной импровизации, которое можно наблюдать на современной музыкальной сцене.
Засим у меня всё; если есть какие-то насущные вопросы, я рад буду на них ответить.
Уважаемые господа!
Напоминаю, что исключительные авторские и смежные права на размещенные
здесь тексты принадлежат их автору - Кириллу Мошкову. Любое
воспроизведение этих текстов где бы то ни было (интернет, печать,
радиовещание и т.п.) возможно только и исключительно с письменного
разрешения автора.