www.moshkow.net
на главную
ENGLISH

текущие проекты:
портал jazz.ru
журнал «джаз.ру»
книжные публикации и проекты:
- 2023: фундаментальный труд «джаз 100: столетие российской джазовой сцены 1922–2022» (бумажное издание)
- 2018: цифровой релиз фантастического романа в двух томах "операция «специальная доставка»" / "миссия «опасные материалы"»
- цифровой релиз повести о молодых музыкантах 80-х «кривые дорожки» (2015)
- книга "блюз. введение в историю" - первое издание 2010, в продаже 6-е издание (2022)
- книга "индустрия джаза в америке. 21 век" (2013)
- двухтомник "российский джаз" (2012)
- двухтомное переиздание книги "великие люди джаза"! - 5-е издание (2022)
- вся фантастика кирилла мошкова (sci fi)
- все книжные проекты non-fiction
"слушать здесь": jazz podcast
russian jazz podcast in english
cyril moshkow @ youtube: видеоканал кирилла мошкова (оригинальные съёмки российского джаза)
архивы - материалы о музыке:
статьи, обзоры, интервью, репортажи с 1996
new неформатные музыковедческие изыскания малой формы 2005-2018
рецензии (джаз, блюз, world beat) с 1997
new лекции о музыке с 2013
архивы - фото:
фотоархив кирилла мошкова
архивы -  радио:
радиоархивы кирилла мошкова: станции, программы, записи, подкасты
архив радиопрограммы "джем-клуб" (1996-97)
архив радиопрограммы "академический час джаза" (1994-97)
архив радиопрограммы "сплавы" (1996-97)
архив радиопрограммы "вечерняя сказка" (1994-96)
другие ресурсы:
персональное:
биография
резюме, если что (англ. и рус.)
cyril moshkow @ linkedin
cyril moshkow @ allaboutjazz.com
личный фотоальбом
группа "секретный ужин" (1987-1997, 2016-2017)
 интерактив
дневник кирилла мошкова в "живом журнале"
страница вконтакте

Rambler's Top100

Cyril Moshkow,
1997-2023
© design, content, photos
hosted by REG.RU

 

Америка: вид сверху

Так получилось, что в двухнедельной поездке по США мне на Америку пришлось смотреть в основном сверху - с холмов, крыш, самолетов и т.п. В феврале на Америке снега уже почти не было (разве что в горах). Погода в основном была мерзкая. Ну совершенно нетуристский вид. В том-то, как мне кажется, и интерес.

Айдахо

Moscow, Idaho Каждый штат США имеет свое полуофициальное название. Например, Нью-Йорк - Имперский штат. Техас - Одинокая звезда. Вашингтон - Вечнозеленый. Что же до Айдахо, то он совершенно всерьез называется Картофельным. И на автомобильных номерах его изображены горы и написано: "Знаменитая картошка". Картошка тут и вправду знаменитая - с два кулака размером и даже больше. Белая. Приносят в ресторане жареную - и сидишь в недоумении: ломтики-то длиной сантиметров двадцать пять, да может ли быть такое? Может.

Москва

Городов с этим названием в Америке, кажется, пять. Москва, Айдахо - наверное, самый маленький: собственного постоянного населения тут всего восемнадцать тысяч. Зато в городе находится Университет Айдахо, один из двух в штате (второй расположен в столице штата - Бойсе, на триста миль южнее). В университете двенадцать тысяч студентов, полторы тысячи преподавателей. Основан университет был сто десять лет назад, за год до того, как Айдахо вошел в США на правах штата, и на здешней земле был первым форпостом образования. В настоящее время он работает в паре с Универистетом Штата Вашингтон, расположенным на восемь миль западнее - в Пуллмане, который уже в соседнем штате (граница проходит буквально в полукилометре от последних домов Москвы). Университет входит в число 200 лучших учебных заведений в США, и обучение в нем стоит недешево - для айдахоанца 3471 доллар за семестр, для студента из другого штата или из-за границы - 7539 долларов. Старейшие и лучшие факультеты университета - сельскохозяйственный, лесной, экономический, правовой, архитектурный, геологоразведочный, инженерный и педагогический - ну, типичный провинциальный университет, исключительно близкий к местным нуждам. Впрочем, есть и факультет журналистики (по-местному - Школа коммуникации), и музыкальный факультет (Школа музыки имени Лайонела Хэмптона, база и штаб крупнейшего на Западе США ежегодного джазового фестиваля), и другие подразделения.
Ближайший крупный город (300 000 населения) - Спокэн, штат Вашингтон (87 миль к северу). До столицы штата, Бойсе - шесть часов езды на машине к югу, до двухмиллионного Сиэтла - примерно столько же к западу. Никакого регулярного железнодорожного сообщения (через городок проходит только полузаброшенная грузовая ветка), короче - глушь, но весьма симпатичная. Впрочем, между Москвой и Пуллманом есть маленький аэропорт, вроде нашего колхозного аэродрома, с которого улетает шесть рейсов в день - два на Спокэн, четыре на Сиэтл. Городок Москва - в долине, вокруг - округлые холмы, сплошь покрытые полями, а дальше - заросшие лесом невысокие горы. В двадцати милях начинается Нез-Пирс, крупнейшая на Северо-Западе индейская резервация, населенная племенем лапваи. Индейцев (то есть, простите, коренных американцев - в последние годы тут принято говорить именно так) в городе встретить нетрудно, время от времени обязательно натыкаешься глазами на характерное бронзово-монголоидное лицо. Кстати, африканских американцев (это тоже наименование последних лет, продиктованное неизбывным стремлением к "политической корректности") в городе крайне мало. Разве что среди студентов встретишь. Уж куда меньше, чем индейцев. Это очень характерно для Северо-Запада и, по-моему, местные этим затаенно горды. Бог им судья.

Фестиваль

Раз в год, в конце февраля, в крохотной Москве проходит ежегодный джазовый фестиваль, носящий имя Лайонела Хэмптона. Патриарх ныне живущих джазменов, 90-летний вибрафонист Лайонел Хэмптон и в этом году присутствовал на фестивале, проведенном уже в 32-й раз. Конечно, Лайонел - самая колоритная фигура фестиваля. Живая легенда. Именно он во второй половине 30-х был одним из первых двух черных джазменов, на равных вставших на сцене вместе с белыми - когда белый кларнетист Бенни Гудмен взял Лайонела и еще одного темнокожего музыканта, пианиста Тедди Уилсона, в свой квартет с белым барабанщком Джином Крупой. Именно его, Лайонела, малые ансамбли конца 30-х десятилетиями были эталоном ансамблевых записей для всего мира. Именно его оркестры с начала 40-х и по сей день были если не эталоном, то весьма и весьма популярным образцом свингового, традиционного джазового искусства.
Он активнейшим образом гастролировал и записывался до 87-летнего возраста, когда перенес тяжелый инсульт. В 97-м его ждала еще одна беда - сгорела его квартира в Нью-Йорке, сгорела вместе с его роялем, ударной установкой, вибрафоном, всей его одеждой (через два дня Лайонелу предстоял прием в Белом доме, так ему даже носки пришлось одалживать у друзей), а самое главное - сгорела исполинская коллекция нот, фотографий, пластинок, вырезок из журналов, афиш и всего прочего, что относилось к 70-летней музыкальной карьере Хэмптона. Музыкант подал иск на десять миллионов против фирмы, которая импортировала ту самую тайваньскую галогенную лампу, что взорвалась и подожгла его постель в два часа ночи, буквально через две минуты после того, как сам он, страдая от бессонницы, вышел в другую комнату. Однако никакие деньги, говорит он, не могут вернуть его архив.
Сейчас Хэмптон уже очень плохо двигается (передвигается исключительно в коляске), стал хуже слышать (всю жизнь он отличался великолепным слухом), ему иногда трудно говорить, но он по-прежнему в здравом уме, узнает и радостно приветствует всех знакомых и внимательнейшим образом слушает других музыкантов. Три из четырех фестивальных концертов он просидел в глубоком стариковском кресле за кулисами, глядя на экран, транслировавший "картинку" со сцены. А на сцене сменяли друг друга десятки ведущих музыкантов американского джазового мэйнстрима. 79-летний трубач Кларк Терри, живая легенда - и 28-летний трубач Рой Хэргроув, сейчас один из самых популярных. 77-летний гитарист Херб Эллис - и 14-летний суперскрипач Билли Контрерас. 28-летний пианист Джефф Кизер, в музыкальном языке которого Стравинского едва ли не больше, чем блюза - и 81-летний пианист Хэнк Джонс, старший из трех великих джазовых братьев (остальные двое - Тэд Джонс, солидер одного из лучших биг-бэндов 70-х, Тэда Джонса-Мэла Льюиса, и Элвин Джонс, барабанщик великого Джона Колтрейна). Самая популярная сейчас джазовая певица Дайана Кролл. Один из самых популярных саксофонистов - Джо Ловано. Лучшая, наверное, ритм-секция традиционного джаза - 27-летний контрабасист Крисчен Макбрайд и 39-летний барабанщик Луис Нэш. Великий контрабасист Рэй Браун: играл у Эллы Фицджералд (и был ее мужем), но больше известен по 15-летней работе у пианиста Оскара Питерсона, а сейчас, в свои 72, легко и непринужденно играет с 23-летним чудо-барабанщиком Каримом Риггенсом (тот приспосабливается к свингу лидера, лидер - к модному фанку Карима). Ну и так далее.
Отдельно хочется сказать о "наших". Да, этот фестиваль еще в 1989 г. впервые пригласил джазменов из СССР, только, в отличие от других, не прекратил это с уходом моды на слово perestroika. В этот раз здесь играл один из самых популярных русских джазменов - саксофонист Игорь Бутман: проведший много лет в Штатах, он служит сейчас как бы мостом между русской и американской джазовой сценой. Возит в Россию отличных американских солистов (достаточно вспомнить гитариста Джона Аберкромби), сам много играет в Америке. И на этот раз он не подкачал. Кроме того, играл замечательный российско-эстонский дуэт - курский пианист Леонид Винцкевич и таллиннский саксофонист Лембит Саарсалу. Именно эти двое были первыми советскими музыкантами на Хэмптоновском фестивале 10 лет назад. С тех пор они здесь выступили еще несколько раз, неизменно радуя публику своей филигранной техникой и оригинальным музыкальным мышлением. Успешно играли и на этот раз.
Однако наиболее важный "русский сюрприз" фестиваля - саксофонист Николай Винцкевич, сын курского пианиста. Он в это году заканчивает свое обучение в Российской академии музыки им. Гнесиных. В первый день фестиваля он выступил весьма заметно: уверенно, хватко, ярко. Хэмптон слушал его из-за кулис. И вот - последний вечер фестиваля. Крытый стадион, на котором проходили фестивальные концерты, переполнен: девять тысяч человек в зале! Финал фестиваля - играет оркестр Лайонела Хэмптона, и сам он, маленький, скрюченный, нашел-таки силы выбраться на сцену, спел пару куплетов, сыграл пару коротеньких соло, несколько раз взмахнул яркими молоточками-маллетами, дирижируя своим свирепо свингующим коллективом. И вот на сцене появляется Коля Винцкевич и играет соло в диалоге с Хэмптоном (откуда только у 90-летнего старика вдруг взялись и силы, и откуда-то вернулась техника игры, и живость, и энергия?) - долго играет, десять квадратов, такие соло дают играть перед оркестром только звездам! Зал откликается довольным ревом: Винцкевич-младший понравился. После выступления его, еще бледного от переживаний, за сценой поздравляют (отнюдь не просто из вежливости) и музыканты, и журналисты. Коля буквально кусает себя за локти и бормочет, что вот теперь-то он просто обязан выучить английский, до которого все руки не доходили - саксофон да саксофон...

Музыкальная пирамида

Директор фестиваля, доктор Линн Скиннер, говорит, что неслыханный для северо-западной глубинки успех фестивальных концертов - только часть фестиваля. Не менее важны студенческий конкурс и мастер-классы. На конкурс (победители играют в вечерних концертах вместе со всемирно известными музыкантами) в этом году приехало восемьсот ансамблей из пятисот школ, колледжей и университетов! Представлен весь Северо-запад США, а также Калифорния, Аризона, Джорджия, три провинции недалекой Канады... Конкурсанты спят в актовых залах школ и общежитиях университета, толпами ходят по городу, с боем, отстояв часовые очереди, прорываются на мастер-классы звезд мирового джаза и на вечерних концертах составляют изрядную часть публики. Конечно, далеко не все из тысяч этих ребят и девчонок станут джазменами. Но они - очень важный показатель. Это - основание той пирамиды, на вершине которой - мировые звезды. Это, кстати, наглядная иллюстрация того, почему нельзя обогнать Америку не только по мясу ли молоку, но и по музыке. Просто основание пирамиды очень большое.
В России есть уроки музыки раз в неделю, когда учительница скучно играет на расстроенном пианино или ставит пыльные пластинки. Для меньшинства - музыкальные школы, где, может быть, научат играть по нотам. Для тех, у кого это все-таки не отбило желания играть вообще - училища, где на эстрадно-джазовом отделении, может быть, научат чуть-чуть импровизировать (если повезет). И на вершине - Гнесинка, выпускающая музыкантов вполне мирового уровня, но сколько?
В Америке в каждой школе, в каждом колледже, не говоря уж про университеты, есть оркестр. Если ты хочешь, то в обычной школе ты вполне прилично овладеешь инструментом. В колледже, если будешь изучать музыку - будешь играть почти профессионально. Из университетской "школы музыки", то есть музыкального факультета, если тебе повезло с преподавателем, ты выйдешь сложившимся музыкантом. Сможешь играть на локальном уровне, а часто - и не только на локальном. И только если ты настоятельно чувствуешь необходимость высшего джазового образования, ты пойдешь в бостонский колледж Беркли, или в Манхэттенскую школу музыки, или в нью-йоркскую Новую школу, которые действительно дают лучшее в мире образование в области джаза..
Зато у нас музыкальное образование в массе своей бесплатное, а в Америке верхние ступени стоят не дешевле обычного университетского курса (то есть, в среднем, 5-10 тысяч долларов за семестр)...
И тем не менее музыкальное образование - очень массовое. Естественно, что гениев везде один на тысячу, но сколько гениев выделится из десяти тысяч получающих музыкальное образование? А сколько - из миллиона? То-то.

Сиэтл

Честно сказать, с написанием названия этого города я стал в тупик: по-русски произносится "Сиэтл", пишется Seattle, а население города произносит его имя как "Сиатл". Так или иначе, это крупнейший город на Северо-Западе (следующий к югу большой город - уже Сан-Франциско, а это Калифорния). Он немного напоминает Нью-Йорк, потому что отцы-основатели его - выходцы из Нью-Йорка и ехали в прошлом веке сюда, на берега залива Педжет-Саунд, создать Нью-Йорк своей мечты: новый, красивый и, извините за политическую некорректность, без черных. Они преуспели: город до сих пор выглядит молодым, он очень красив, и "африканских американцев" в нем действительно мало (меньше, говорят, только в Портленде, откуда их еще до наступления эры Мартина Лютера Кинга, "черных пантер" и - затем - политкорректности просто выставили). Даунтаун, исторический центр города, и впрямь выглядит кусочком Манхэттена где-нибудь в районе двадцатых улиц - десяти-двенадцатиэтажные характерные постройки характерного темно-красного и серо-желтого кирпича, с характерными водяными баками на крышах. Тут же - сравнительно небольшой (меньше, чем в Чикаго и тем более в Нью-Йорке) район небоскребов, увенчанный аспидно-черной 76-этажной башней Columbia Seafirst Center.

Небоскреб "Коламбия"

Семьдесят шесть этажей - это только над уровнем улицы (Четвертой авеню; другая сторона выходит на Пятую, но там на два этажа меньше - здание стоит на склоне холма). Еще девять этажей, шесть из которых - автостоянки, уходят на 42 метра вниз. Вверх же, над уровнем Четвертой авеню, здание вздымается на 295 метров. Кстати, все это было построено всего за два года - с 1983 по 85-й.
Конечно, это не самое высокое здание в мире. "Ширс Билдинг" в Чикаго, "Эмпайр Стейт" и Близнецы Всемирного торгового центра в Нью-Йорке гораздо выше. Смотровая площадка на крыше одного из Близнецов (на втором - антенна) расположена на высоте 410 метров. Да и в Европе есть Эйфелева башня, открытая смотровая площадка которой метров на сорок выше "Коламбии". Про Останкинскую башню я и не говорю. И все равно - высоко. Самое высокое здание к западу от Миссисипи, утверждают работающие в здании (там работает больше четырех тысяч человек, да две тысячи еще посещают его ежедневно). Открытой площадки нет, но и с закрытой, на 73-м этаже, вид впечатляет.
На север - небоскребы Даунтауна, за ними - кажущаяся с такой высоты приземистой телебашня (легендарная, построенная в 1962 г. "Космическая игла"), слева - залив, справа - горы. Горы окружают Сиэтл, создавая уникальный микроклимат вокруг залива. До Тихого океана отсюда добрых 220 километров: Педжет-Саунд выходит в залив Сан-Хуан-де-Фука, по которому проходит граница с Канадой, и только через сто пятьдесят километров, обогнув мыс Флэттери, суда попадают в Великий океан.
На юг - новый стадион "Кинг Дом", с раздвижной крышей, а рядом с ним - старый, из монолитного железобетона, который невозможно снести просто так, и поэтому его 1 января 2000 г. будут торжественно взрывать в честь прихода нового тысячелетия. Рядом - башенка железнодорожного вокзала. Хорошо видны стальные пути на юг, в Орегон, а в перспективе - сквозь Калифорнию в Мексику. Путей на север не видно, хотя дорога продолжается в Канаду - в Ванкувер и даже дальше; просто в центре города дорога убрана в очень длинный туннель.
На юг же от "Коламбии" - основная часть порта. Сиэтл - крупный торговый порт, у причалов полно китайских, панамских и российских флагов. Русские суда здесь любят, как ни странно, потому, что у пароходств мало денег на оплату стоянки в порту. Следовательно, русские заинтересованы в том, чтобы суда разгружались-загружались побыстрее. А как безденежным российским судам заинтересовать американских грузчиков и докеров? Тут на помощь приходит наша национальная жидкая валюта, про которую сказать, что ее везут ящиками - значит ничего не сказать. Бутылка нормальной водки в Сиэтле стоит от десяти долларов, а грузчик или докер за смену спокойно может отыметь бутылок пять. Все довольны: русские моряки, которых обслуживают со сказочной быстротой; портовое начальство, у которого докеры не требуют прибавки зарплаты; и уж, конечно, довольны сами докеры, буквально купающиеся в прозрачной жидкости. Правда, местные правоохранительные органы некоторое время назад попытались возмутиться: контрабанда, мол! Контрабандный же ввоз спиртного, куда ж вы, портовое начальство, смотрите? Портовое же начальство в типично американском бюрократическом стиле ответило в том смысле, что если мы, начальство портовое, обнаружим на работе пьяного докера или, Боже упаси, грузчика, мы его обязательно строго накажем. Пьют же ребята после смены русскую водку, пусть, допустим, даже и контрабандную, или же, скажем, ходят в какую-нибудь богоспасаемую ассоциацию петь гимны - это их сугубо личное гражданское дело. Что же до факта контрабанды, то это сугубо ваша, федеральных и местных правоохранительных органов, головная боль. У нас же все, господь миловал, в порядке.
Еще на юг от "Коламбии" - аэропорт Сиэтл-Такома, а между ним и городом - еще одно взлетное поле. Оно принадлежит компании, которую у нас непременно числили бы "градообразующим предприятием" - корпорации "Боинг", на каковую работает весьма значительная часть населения города-героя Сиэтла.

Боинг

Собственно, Боинг - фамилия. В 1916 г. мистер Боинг купил в окрестностях Сиэтла красное деревянное здание, где стал сотоварищи собирать деревянные аэропланы. Фирма любит свои традиции: здание сохранено, когда строился музей корпорации - его перевезли к музею на гигантском трейлере, и теперь внутри мемориальный кабинет отца-основателя (за красный цвет здания фирмы его в Сиэтле звали "Красным Бароном"), мемориальная мастерская и т.п. В самом же музее, не мудрствуя лукаво, собраны (частью развешаны под потолком, частью расставлены по полу) все - или почти все - самолеты, когда-либо выпускавшиеся компанией. Центральное место занимает хищный и страшный стратегический бомбардировщик B-52.
Еще один экспонат не поместился в музее и стоит снаружи: это личный "Боинг" президента Кеннеди, тот самый, на котором по Америке летал Никита Хрущев. В самолет можно войти, там все, как было при Кеннеди: аппаратура связи, диваны, кухонька, пилотская кабина, даже унитазы. Но все, правда, прикрыто плексигласом.
Что же до взлетного поля "Боинга", то оно днем используется компанией для испытаний, а ночью работает - "Боинг" разрешил пользование полем самолетам срочных доставочных служб типа FedEx и DHL, федерального почтового ведомства и т.п.
"Боинг" - основа жизнедеятельности всего графства. Несколько лет назад, когда продажи самолетов резко увеличились, графство задумалось, как бы прибрать что к рукам помимо налогов. Для местной прессы был устроен брифинг, на котором было рассказано, что за последние десять лет разбилось два "Боинга" и что в самолете есть одна ненадежная деталька. Детальке красная цена в базарный день - полсотни долларов, со стоимостью работ по замене, включая убытки от простоя самолетов - ну, полтысячи.
Местная пресса никакой команды не получала, но прекрасно поняла, что город и графство оценят усердие. На следующий день в местных медиа (десятки телеканалов, радиостанций, газет) началась подлинная травля. Истерика. Умопомешательство. "Боинг" ненадежен! Самолеты падают! Разбиваются! Летать на них нельзя!
И тут "Боинг" оступился. Когда клевета и передергивание в прессе достигли апогея, корпорация подала на особо рьяных в суд. Но - роковая ошибка! - это было сделано в пятницу. Сами-то юристы компании имели в виду, что ни они, ни суд в выходные не работают. Но газеты-то выходят и по воскресеньям! И за воскресенье они вылили на главного юриста корпорации такое ведро помоев, вскрыв такие его прегрешения, что в понедельник он ушел в отставку.
"Боинг" объявил, что жертвует графству на социальные программы семьдесят миллионов долларов. Естественно, про ненадежную детальку больше никто никогда не вспомнил - как отрезало.

Билл Гейтс

Как не вспомнить, что окрестности Сиэтла - логово "Майкрософт", той самой компании, которую вы поминаете незлым, тихим словом каждый раз, как у вас виснет Windows или вы безуспешно ищете, в каких именно Properties настраивается какой-нибудь очень важный параметр вашего самого нужного приложения. Иногда кажется, что у двух третей российских компьютерщиков весь запас слов исчерпывается максимой "Билгейц - маздай" (искаж. англ. Bill Gates must die - прим. авт.), которая, будучи применена вовремя, почти всегда оказывается верной. Мы не будем здесь углубляться в около-майкрософтовскую полемику. Хотя бы потому, что я и сам - зарегистрированный пользователь Windows и, несмотря на очевидную прогрессивность и убедительное превосходство по всем параметрам и Mac OS, и какого-нибудь Linux'а, отнюдь не собираюсь менять на что-либо иное знакомую картинку с развевающимися по ветру четырьмя форточками. Заметим только одно: в регионе, начинающемся двумястами километрами севернее Сиэтла в канадском Ванкувере и заканчивающемся двумястами тридцатью южнее в орегонском Портленде, проживает сейчас примерно полтораста тысяч наших бывших соотечественников. Очень значительную их часть составляют программисты, вывезенные "Майкрософтом" из Израиля и бывшего СССР. Это при том, что русские (так, напомню, в Америке называют всех, кто родился в СССР - не только этнических русских) в этом регионе не образуют сколько-нибудь компактной общины, подобной Брайтон-Бич в Нью-Йорке. Зато здесь есть русские радио- и телепрограммы, русские магазины и даже две команды КВН - одна в Портленде, другая в Сиэтле. Это не масляковский КВН, это Американская лига КВН, простирающаяся аж до Бостона. При чем здесь, спросите, Билл Гейтс? Да почти что и ни при чем.

Курт Кобэйн

Да, а как же грандж, "Нирвана", Курт Кобэйн? - воскликнет читатель. А никак. То есть все это существует в природе, Кобэйн похоронен в Сиэтле, здесь живет Кортни Лав, но меня как-то больше впечатляет, что отсюда родом Джими Хендрикс и что здесь дебютировал Рэй Чарлз. Впрочем, никто не собирается отрицать, что сиэтлский стиль в рок-музыке существует, что прославивший это звучание лейбл Sub Pop здоровехонек и продолжает быть одной из формообразующих деталей культурного ландшафта города. Но я больше порадовался, увидев местную музыкальную афишу: в один вечер - авангардисты из Sex Mob, джазмен Чик Кориа, блюзменша Шемекия Коплэнд, фолкник Джон Уэсли Хардинг, да еще и спектакль местного - говорят, весьма качественного - оперного театра...

Самолеты

В Америке, наверное, кто-то ездит по железным дорогам, но предпочитают летать: быстро и по местным меркам недорого. Авиамаршрутами вся страна буквально угваздана. Пересаживаясь ночью в Детройте с сиэтлского самолета на нью-йоркский, я просмотрел местную авиационную газетку. На первой странице новость: тариф на перелеты внутри штата Мичиган еще снижены; на настоящий момент из Детройта можно улететь в 45 населенных пунктов штата... И это не только мичиганская тенденция. Я уже сказал, что в крохотной Москве есть аэропорт, и с него улетает шесть рейсов в день. И так в любом маленьком городишке, не говоря уж про мегаполисы. Над Нью-Йорком непрестанно садятся и взлетают самолеты, почем зря носясь на довольно небольшой высоте - 18-миллионный мегаполис обслуживают три аэропорта: знаменитый JFK между Бруклином и Куинсом, "Ла Гуардиа" в Куинсе и огромный "Ньюарк" за рекой, в Нью-Джерси.
Сверху Америка производит фантастическое впечатление. Северо-Запад - нет: горы, снег, замерзшие реки, елки - ну, Сибирь и Сибирь. А вот Восток... При подлете к Детройту ночью невозможно оторваться от иллюминатора: под тобой все залито морем электрического огня. Это в четыре утра, заметим. Электричества тут не экономят. Море, океан крохотных электрических точек, пересыпанных более бледными голубыми, неоновыми. Не отдельные скопления, не нитки, не пятна - сплошное плотное сияющее море. Самолет, снижаясь, летит над этим морем десять минут, двадцать, сорок - конца все нет. Так и садится в это теплое желтоватое сияние.
А когда я пересел на другой самолет и взлетел, направляясь в Нью-Йорк - уже рассвело. И магия исчезла. Море огней обернулась сотнями тысяч крохотных двухэтажных домишек, выстроенных геометрически правильными рядами до горизонта. Смесь курятника, муравейника и гарнизонного плаца. Ни деревьев, ни рек, ничего - только домики... Жалко стало красивого ночного зрелища. Утешил только Манхэттен. Заходя на посадку над Нью-Йорком, самолет Northwest'а низко прошел над озаренной солнцем рукотворной горой, далеко ушел в Атлантику, развернулся над борющимися с февральскими штормами сухогрузами и танкерами и потянул в JFK, а впереди, на горизонте, двумя огромными горбами все высился он - то ли торжественный, то ли угрожающий.

Нью-Йорк

Moshkow, NYC Нью-Йорк, говорят, город контрастов. И это правда.
Нью-Йорк состоит, как известно, из пяти графств: Манхэттен, Куинс, Бронкс, Стейтен-Айленд и Бруклин. Собственно Нью-Йорк - небоскребы, небоскребы, а я маленький такой - это не просто только Манхэттен, это южная часть Манхэттена, по северную границу Сентрал-Парка. Остальное - совсем другое. Туристский Нью-Йорк и правда прекрасный, величественный, захватывает дух. Другой Нью-Йорк пугает, он напряженный и в основном неприятный. Причем никакие стереотипы тут не действуют. Бруклин - это и солидные, приличные районы вроде Гранд Арми Плаза, и страшные черные гетто на востоке, и навязший в зубах Брайтон-Бич на южном побережье (судя по нашему телевидению, весь Нью-Йорк вообще состоит из Манхэттена и Брайтон-Бич; интересно, на китайском телевидении в роли второго компонента - Чайнатаун?). Куинс - это и тихие зеленые улочки Кью-Гарденс, застроенные солидными трехэтажными особняками, и жуткие трущобы Джамэйки. Да и в трущобном Бронксе, заселенным испаноговорящими и темнокожими, есть вполне приличные районы... Каждый человек, живущий в Нью-Йорке больше недели, держит в голове целую карту: сюда белому можно ходить, сюда - лучше не надо; сюда можно, но только до девяти вечера; по этой линии подземки лучше не ездить, потому что она идет из Гарлема, а по этой - можно; до полуночи в подземке можно садиться в любой вагон, а после - только в два средних, напротив Off-Hour Waiting Area, специально обозначенной желтым козырьком над платформой (потому что в одном из этих двух вагонов в специальной бронированной кабинке едет полицейский)... И никого это не удивляет.
Впрочем, на месте американского путешественника я в Москве, например, тоже во многие места соваться бы не рискнул, хотя вот мы же по ним ходим, и ничего...

Клубы

По выходным в Нью-Йорке проходит свыше полутора тысяч концертов за вечер. Сюда входит все: и разудалые песни в русских кабаках в Бруклине, и танцы-шманцы под живую "кумбию" или "сальсу" в латиноамериканских клубах, и рок-концерты в каких-нибудь приличных залах типа Irving Plaza, и приличные джазовые тусовки в каком-нибудь Blue Note, и авангардистские радения где-нибудь в Knitting Factory или Cooler. То есть количества вполне достаточно для того, чтобы оно, в полном соответствии с непобедимым учением, массово и самопроизвольно переходило в качество. Оно и переходит. Заходишь с улицы в какой-нибудь простецкий клуб. Ну, или не совсем простецкий - например, "101". Пиво рекой, свист, вопли. На сцене - совершенно никому не известные музыканты. Играют фанк. И как, черти, играют! Стоишь, уронив челюсть, вспоминаешь отечественных самозваных звезд "фанка и соул-музыки" - и плачешь (не над собой - над ними, над отечественными)... А буквально через квартал - легендарный джазовый Village Vanguard. Идешь туда, как в святилище. Да, конечно, это не тот легендарный клуб, в котором записаны все эти легендарные альбомы "Live at Village Vanguard" - из того помещения клуб уже давным-давно перебрался. И все равно это легендарное место... Низкий, грязный подвал, крашенный темно-зеленой масляной краской, с плохим пивом (хорошее американское пиво - такой же нонсенс, как вкусный американский кофе) и шаткими стульями, а на стенке висит сообщение, что присутствие в помещении более чем 123 человек незаконно, грозит пожаром и вообще бедой и потому запрещается. В таких вот местах в Америке и делается история.

Пиво, чай и кофе

Оптимизм внушает только одна вещь. Пиво и кофе в Америке только пахнут, как пиво и как кофе. На вкус же это, в массе своей, дерево. Чай же в Америке вообще ничем не пахнет. Так что вот эти радости жизни в Европе все еще намного лучше.

© Кирилл Мошков, 1999

Первая публикация: еженедельник "Алфавит", июль 1999

Главная страница

главная страница