Джаз - доброе чувство

Интервью с легендарным контрабасистом Рэем Брауном за кулисами фестиваля Лайонела Хэмптона (Москоу, Айдахо, февраль 1999)

Я присутствовал на вашем мастер-классе вчера...
РБ: Это не был настоящий мастер-класс...Они назвали это "клиникой", но это не настоящая клиника.

И тем не менее, что вы думаете об идее музыкальных клиник вообще? Сможет ли клиника быть помощью для молодого музыканта?
РБ. Если это настоящая музыкальная клиника.

А что вы называете настоящей клиникой?
РБ. Там должно было быть три разных помещения. Все студенты-пианисты идут в одну комнату с моим пианистом (Джеффом Кизером - ред.), все барабанщики - в другую, басисты - в третью. На два часа. Мы показываем им все, что надо. И потом все вместе идут в большой зал, и там мы им показываем, как все это соединять вместе. Это вот клиника. А вчера было развлечение. Я так сразу и сказал публике: я знаю, что вы хотите, чтобы мы вас развлекли - и мы вас развлечем. В расписании фестиваля это называлось "клиникой Рэя Брауна", но нельзя провести мастер-класс в таком огромном зале, это просто невозможно. Там такая огромная толпа ребятни, их трудно даже удержать, чтобы они сидели спокойно, да и кто смог бы их удержать? Вы - смогли бы? Нет? То-то и оно. Надо искать другие способы обратиться к ним. Их надо развлечь, только так они будут слушать.

Но, по крайней мере, вы их воодушевили своим примером.
РБ: Да, наверное, но вести настоящий мастер-класс в толпе, где полтысячи детей младше двенадцати, невозможно.

Многие люди уверены, что вы - самый лучший джазовый басист. (Рэй фыркает, но улыбается). Может быть, вам известна некая "басовая истина", какой-то секрет, который позволяет вам играть так, как вы играете?
РБ: Да нет здесь никакого секрета, я просто играю на контрабасе. Играю уже почти шестьдесят лет. Я думаю... Музыканты, я говорю сейчас главным образом о контрабасистах и барабанщиках, уверены, что прежде всего они должны быть отличными солистами. Но иногда, стремясь к тому, чтобы быть великим солистом, ты что-то теряешь. Басист должен иметь прежде всего отличный ритм и отличный звук. Хорошо взаимодействовать с ансамблем. Это должно прийти первым. А потом уже - соло. Ты можешь быть отличным солистом, но потом появляется другой отличный солист, и ты вынужден отступить. А если у тебя есть ритм, ты всегда найдешь себе дело, и твоя творческая жизнь будет длиннее.

Значит, вы - "басист-басист", а не "басист-солист"?
РБ: Я не могу сказать, кто я такой. Я могу попытаться описать, чего я стараюсь добиваться, но я не могу сказать - вот, мол, я - такой. Я все еще не могу (смеется).

В чем, по-вашему, разница в роли басового инструмента в джазе и в других видах музыки?
РБ: Если ты играешь басовую партию в классической музыке, ты в основном выполняешь роль поддержки. Если ты играешь в симфоническом оркестре, какие там могут быть соло, вас там три парня, которые играют одну и ту же партию. А иногда и десять парней. Твоя роль изменяется, если ты играешь в джазовом биг-бэнде. У тебя есть немного соло, чуть-чуть. Если ты играешь в квинтете, ты солируешь побольше. В трио ты солируешь много. Ну, а если ты играешь в дуэте с кем-нибудь, ты будешь соло весь вечер играть. Так что все зависит от состава, в котором ты играешь, ну и от типа музыки, конечно. Но поддерживающая роль у тебя будет всегда, даже в маленьких группах бас играет соло, но при этом всегда должен поддерживать ансамбль. Если ты в ансамбле играешь на трубе, то ты сыграешь мелодию, потом - соло, а потом стой себе, отдыхай. А басист работает все время, пока солируют все остальные, поддерживает их, а когда подойдет его очередь, он еще и соло сыграет.

Вопрос очень популярный, но самый, наверное, сложный: что такое джаз?
РБ: (смеется) Что такое джаз? Джаз - это чувство.

Чувство чего?
РБ: Это зависит от тебя, от того, что эта музыка для тебя означает. Для разных людей - по-разному. Для меня джаз - доброе чувство, оно заставляет меня улыбаться, двигаться, притоптывать ногой. А что это для вас?

Допустим, то же самое, но что если вы играете с людьми, для которых джаз означает что-то другое?
РБ: Например?

Ну, например, нечто мрачное, угрожающее.
РБ (удовлетворенно): Так это авангард. Это другой звуковой мир. Если б это была авангардная группа, так я не знаю, нужен бы я был там с моим ощущением свинга. Там, возможно, понадобился бы кто-то другой. Я боюсь, что из-за того, в каком стиле, каким образом я играю, меня бы и не пригласили (смеется). Разные ощущения джаза чаще всего и не пересекаются, потому что те, кто по-другому чувствует, по-другому и играют. Я играю вот так - со свингом. И в коллективах, где я играл, всегда ценили именно это, иначе меня бы и не приглашали. Но это вовсе не означает какой-то замкнутости. Вот, например, мой пианист (Джефф Кизер - ред.). У него есть чувство свинга, он любит свинговать, но он может и выходить далеко за эти границы. Он абсолютно все может играть. Но, сколько бы мы не сочетали разные стили, все равно должно быть что-то общее в музыке, что-то, что привлечет людей.. Что-то, идущее, наверное, с небес, вы понимаете?

С пианистом вы находите это общее. А с барабанщиком? Он (Карим Риггенс - ред.) ведь вас почти на полвека младше?
РБ: Да, этот приятель очень молод. Вы знаете, он ведь даже делает записи с рэп-группами. Он очень многосторонний музыкант. Да и пианист тоже таков: Джефф записывает даже электронную музыку. Они оба разносторонние. А я у них - начальник (смеется), так что втроем мы играем то, что нравится мне. И им это нравится! Мы получаем огромное удовольствие от игры. А это - самое главное.

Беседовал Кирилл Мошков

главная страница
оглавление статей